Литература в Древнем Китае, как и в прочих государствах древнего мира, зародилась отнюдь не в качестве исключительно эстетического явления, а скорее в роли непременной составной части практической деятельности. Наиболее ранними из письменных текстов на китайском языке являлись некие гадальные надписи, которые выцарапывались каким-либо заостренным орудием на черепашьих панцирях или на лопаточной бараньей кости.

Желая узнать, к примеру, станет ли удачной будущая охота, правители приказывали нанести этот вопрос на панцирь и затем положить его на огонь. Специальные гадатели потом истолковывали “ответы божества” в соответствии с тем, какой характер носили трещины, появившиеся от огня. Потом, чуть попозже, материалом для создания таких надписей уже служила бронза. Тогда на больших, ритуальных сосудах в соответствии с поручением древних царей делались специальные дарственные или какие-либо другие надписи.

Бамбуковые планки

С начала первого тысячелетия до нашей эры китайцы начали использовать в письме бамбуковые планки. На каждой из дощечек помещалось приблизительно по 40 иероглифов. Планки нанизывались на веревку, а потом между собой соединялись в связки. Легко себе представить, насколько громоздкими, даже неудобными были первые из китайских книг. Каждая, если сравнить с тем, что мы сейчас привыкли видеть, будет нереально большой. Книга занимала по нескольку возов.

В третьем веке до нашей эры китайцы уже стали применять шелк для письма. Дороговизна данного материала тут же привела к изобретению бумаги в самом начале нашей эры, а в результате уже появилась возможность для широкого распространения письменности.

Утилитарно-практическое понимание письменного слова зафиксировано в некоем термине, которым древние китайцы означали понятие “словесности” — это “вэнь”, первоначально обозначавшее рисунок или орнамент. Считается, что иероглифы “вэнь” представляют собой пиктограмму, то есть, изображение людей с татуировкой. Уже во времена Конфуция, то есть в шестом веке до нашей эры, “вэнь” превратилось в обозначение письменного слова, оно было, в некотором роде, наследием древних мудрецов, оставленное в их многочисленных сочинениях.

Среди конфуцианцев это самое “вэнь” считалось “ тем, что доносит до людей правду прошлого. Правда, тогда имела место нерасчлененность в конфуцианской учености и в древней науке. То есть, искусство слова хоть сохранялась в течение всего периода древности, но было сложным для понимания. Синкретическое же понимание словесности в многочисленных письменных памятниках обнаружилось у одного из самых первых китайских историков и библиографов – некоего Бань Гу. В составлении официальной “Истории династии Хань”, он в ней отвел место и описанию искусства. Речь шла о музыке, знании традиций и обрядов, а также о религии.